Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван

А Соколов всё-таки молодец — Русь, у которой в союзниках вечно была только армия, то есть мобилизованный народ, а флота и вовсе не было, обзавелась как минимум ещё одним — Сибирской Русью, а при должном усердии с её стороны вполне можно было устроить и более тесные отношения с датским королевством. А у данов как раз имеется флот, и весьма грозный, надо сказать.

Всё, надо подниматься. Но сначала потянуться как следует, до хруста. Хорошо! Новый день впереди, и так много ещё надо сделать перед отплытием к устью Амура.

Сегодня был последний день отдыха перед конечным отрезком пути до Амуркотана, небольшого русско-айнского поселения в устье великой реки, крайнего форпоста ангарцев на востоке. Через пролив от него лежала вожделенная ангарцами земля — остров Сахалин, богатый нефтью и углём, доступными к немедленной добыче при минимальных трудозатратах. Сазонов узнал об этом ещё от Сартинова, который срочную службу проходил на Тихоокеанском флоте. Тогда, на одном из занятий, матросам и поведали о том, как всего пять человек со шхуны «Восток», которая под командованием Воина Андреевича Римского-Корсакова исследовала Сахалин, добыли три тысячи пудов угля.

Рамантэ, спавший на топчане, стоявшем у противоположной стены, ворочаясь, тоже просыпался. Рома, как звали его новые товарищи, уже вполне освоился в ангарском обществе, да и русский язык давался ему легко. Благодаря этому Алексею удалось уговорить свою супругу Женю, сестру Рамантэ, остаться покуда в Албазине. С обязанностями переводчика, полагал Сазонов, его шурин справится. Более того, Сазонов сам постепенно овладевал языком айну. Ну а коли Романа он научил малость пользоваться кириллическим письмом на его родном языке, то и обучение молодёжи из рода его тестя Нумару — это уже не фантастика.

Наконец, Алексей встал и принялся одеваться. Рома тут же поднял голову и, щурясь на один глаз, вопросительно кивнул — мне тоже, мол, вставать?

— Спи пока! — коротко ответил Сазонов, махнув рукой. — Успеешь ещё набегаться.

Умывшись и, для профилактики стоматита, прополоскав рот хвойным отваром, Алексей отправился на борт ставшего родным «Орочанина», где первым делом заглянул в радиорубку. Ничего нового в докладе сонного радиста, слушавшего переговоры Хабаровского посёлка и Амуркотана, не было. Ну, подумаешь, на реке снова были замечены небольшие кораблики казаков — в устье Амура они проявляли достаточную активность, действуя из Охотска.

В этом городке, по словам стрельцов, обозлённых на якутских воевод из-за невыплаты денежной и хлебной казны, а потому бежавших из Дукинского острога в Хабаровский посёлок, были устроены верфи, построены склады, ангары, имелся пороховой склад и было много жилых домов. Поселение обнесено стеной, а также поставлены сторожевые башни, ранее надёжно оборонявшие Охотск от частых атак кочевавших по побережью ламутов. Но сейчас ламуты были замирены и более не пытались подпалить городок или убить отставшего от своих казака. Также бывшие служилые стрельцы рассказали и об «охоцкой флотилии» — уже пара десятков небольших корабликов, построенных в Охотске, бороздили холодные морские воды. И как было известно ранее, отважные бородачи достигли уж и Камчатки, и Курильских островов, стояли их промысловые избы и на Сахалине. Так что весенний выход корветов с Амура не будет лёгкой прогулкой для ангарцев, и Сазонов это прекрасно понимал. Интересно, скоро ли будет ответ от якутского воеводы Василия Пушкина по поводу поползновений казаков на исконно ангарский остров?

Глава 14

Нижний Амур. Хабаровский посёлок — Амуркотан. Сентябрь 1645

Путь по нижнему Амуру был лишён каких бы то ни было заслуживающих внимание подробностей. Редкие дымы нанайских, а затем и нивхских деревенек, встреченных на правом берегу реки, да утлые лодчонки амурских рыбаков — вот и всё, что в пути видели ангарцы с «Орочанина». Не считая безбрежного зелёного моря тайги, разумеется. В давние времена именно здесь дыхание океана остановило ледник, а потому на берегах великой реки сходились представители южной и северной флоры и фауны. Встречались ели, увитые диким виноградом, маньчжурский орех, который рос рядом с пихтой. А кроме медведя в тайге мог встретиться и величественный амба — амурский тигр.

Рыбаки-туземцы, оказавшиеся на пути канонерки, в большинстве своём уже не пугались чадящего корабля, поскольку не раз видели его, а многие знали даже чей он — великого князя Сокола, хозяина Амура. Среди амурцев о Соколе начинали складываться легенды, его именем называли сыновей, чтобы оно принесло им удачу и покровительство неба, так любящего князя. Быть может, думали родители, боги ошибутся и даруют часть силы и их сыну. Но были и те, для кого канонерка была в диковинку, и тогда дело зачастую кончалось купанием рыбаков в прохладной речной воде, прежде чем те, отчаянно гребя, успевали достичь берега.

Капитан «Орочанина» Николай Мелетьев не в первый раз проводил свой корабль по этому маршруту, он же будущей весной поведёт за собой до самого устья и ангарские корветы. Особую опасность для них таил амурский эстуарий с его небольшими глубинами в два-три метра, представляя собой по сути чуть прикрытую водой сплошную песчаную мель. Причём песчаное дно эстуария постоянно находилось в движении, будучи под воздействием сильнейших ветров, мощного стока Амура, а также морских приливов и отливов. Кстати, во время прилива вода поднимается примерно на метр, и, в случае весеннего подтверждения найденного айнами Нумару фарватера, «Посадник» и «Воевода» счастливо минуют все преграды лимана. Для этого и старались айну, промеряя глубины эстуария. Они очень уверенно держались на открытой воде, уходя весьма далеко в море, в сторону видневшегося вдалеке низкого сахалинского берега. Без сомнения, из айнов получатся первоклассные моряки!

Ранним утром в понедельник последней недели сентября, во время ночной стоянки, в эфир ворвался радист из Амуркотана с сообщением о том, что ещё вчерашним утром близ Усть-Амурского острога, принадлежащего Руси, бросил якорь корабль, прежде невиданный в этих водах, сопровождаемый двумя охотскими лодиями. А вечером того же дня вернулись посланные на разведку дауры, одетые под местных нивхов. Они сообщили о том, что люди бают, мол, казачки привели в острог давно уж пленённых на юге большого острова голландских немцев, что до сих пор жили там среди бородатых людишек.

Как и предупредил капитана «Орочанина» радист из Амуркотана, лодки айну и сам утарпа Нумару встречали канонерку на реке, в паре километров от поселения. Заранее сбавив ход, корабль принял на борт довольных встречей туземцев. Вышедший вперёд сияющий от удовольствия Нумару встретил своего зятя традиционным каракты — айнским приветствием. Он стал гладить спадающие на уши волосы и чёрную длинную бороду, потом тёр одна о другую сложенные как для молитвы ладони. После чего последовало это же приветствие уже со стороны Сазонова, и они, довольные собой, обнялись. Далее Нумару поприветствовал его сын Рамантэ. Сам старик, безрезультатно поискав глазами дочь, вопросительно посмотрел на Алексея.

— Будут, — кивнул тот, отвечая по-айнски. — Весной приедет. С детьми.

Нумару положил ему руку на плечо и уважительно посмотрел Сазонову прямо в глаза, после чего отошёл в сторону и принялся негромко разговаривать с Рамантэ. Парень, видимо, тут же стал выкладывать отцу о своём житье-бытье в Ангарии. Быть может, он рассказывал и о том, как пытался поначалу разговаривать со стрельцами, принимая перешедших на ангарскую службу хмурых бородачей за своих соплеменников. Мелетьев завёл корабль в тихую заводь, на возвышенном берегу которой и стояло укрепление ангарцев посреди айнского поселения, сильно разросшегося за прошедшее время благодаря переселению двух более мелких родов нижнеамурских айну в Амуркотан. Разумеется, они признали Нумару своим нишпа — вождём, присягнув при этом и князю Соколу как верховной власти. Начальником местного гарнизона был старший лейтенант Прохор Лыков, из взвода охраны экспедиции Корнея Миронова, которая была послана изучать этот мир из Русии Матусевича и Сергиенко. Мужик он был толковый, а потому ему и доверили восточный форпост в начале прошлого года, отрядив Прохора из Новоземельска.

После баньки и отменной айнской ухи под капельку брусничной настойки в кабинете начальника гарнизона собрались Сазонов, Лыков, Мелетьев, а также бывший в Усть-Амурском остроге даур Илья, старшина, командир стрелкового взвода первого Даурского охранного полка.

Лыков уже составил донесение, которое вскоре должно будет уйти по цепочке станций в Ангарск. В тексте, озвученном на этом собрании, говорилось об усилении активности охотской флотилии, согласно вновь поступившим данным. И пусть лодии, что сходили с охотской верфи, казались неказистыми, дело своё они делали — русская колонизация Сахалина, Камчатки, а возможно, и Курильских островов, несомненно, началась и весьма активно, надо сказать, проходила. Особенно это касалось Сахалина — как наиболее удобного в достижении охотскими лодиями — одномачтовыми, крутобокими корабликами, напоминавшими поморские кочи, но вооружёнными двумя-тремя медными пушечками. Такой корабль мог взять на борт, помимо дюжины человек команды, до сорока человек казаков либо промысловиков. Нет, с одной стороны, экспансия Руси вызывала уважение, всё-таки предки были людьми отважными и упёртыми в достижении своих целей. Пусть не без греха, но именно они и создали великую державу от Балтики до канадских лесов, которую успешно профукали, продали потомки.